( по-английски мягче звучит- «mentally disturbed»). Она мгновенно в'езжает в их мир, говорит с ними на их языке, (независимо от диагноза) оперируя их понятиями. Завидев ее впервые, они кидаются к ней как к родной, а после ходят следом как утята за уткой.
Она и меня несколько раз выручала. Я не умею разговаривать с сумасшедшими и теряюсь когда старушка в лифте госпиталя спрашивает –« следующая ли остановка Пятая Авеню?» Ответить « да»- неудобно, а «нет» вызовет новый вопрос. А Мария Асунта находит правильный ответ не задумываясь. Но это еще мирная ситуация. Бывают более бурные- когда сумасшедший не может об'яснить острую проблему возникшую в данный момент в его мире и страдает от этого, плачет и буйствует, - сразу зовут Марию Асунту.
У нее нет никакой профессии и диплома, ее посылали несколько раз на курсы за счет госпиталя, но она не может пройти ни один тест. В последний раз провалила экзамен на помощника медсестры и числится поэтому то ли помощником завхоза, что ли еще кем-то, получает гроши и вынуждена подрабатывать уборками в выходные дни.
А ведь – дар у нее.
Там же появился новый нянь: высокий красивый интеллегентный мужчина лет тридцати. По русски говорит, зовут Славиком. В Америке не больше года. Работает молча, безропотно, без жалоб. Кормит тяжелобольных с ложки. Меняет постель. Переодевает. Моет.
В обеденный перерыв открывает учебники и словари и учит что-то.
Столкнувшись со мной в коридоре, улыбается и по глазам видно, что распознал во мне брата по разуму, но заговорить пока стесняется.
Он резко выделяется среди других нянь: темнокожих женщины родом с Ямайки и других Карибских островов.
Слышала как они обсуждали его за обедом:
- Интересный мужчина,-говорит одна.
- Да разе няня- это мужчина?-фыркает другая.
- Как по мне- так очень даже,- возражает Мария Асунта, - Я слышала, что он в своей стране был художником.
Соблазнят как пить дать.
