При встрече она всегда здоровалась, доброго вечера желала, а иногда стучала в дверь и предупреждала очень серьезно:
"Мы сейчас ругаться сильно будем, вы двери-то прикройте, а то наши вопли вашей детке уроки делать помешают... А знаете что, вы и окна прикройте-то, а то мы материться крепко станем... уж вы извините ."
"Ничего, ничего, пожалуйста", - мы отвечали, - "Спасибо, что предупредили".
Она нисколько не преувеличивала,- ругались громко, интенсивно и изысканно, но услышать и вправду можно было только если не последовать ее рекомендациям по закрытию окон и дверей.
А летом она от него ушла.Последний их диалог был несколько загадочным:
- Отдай мне мои деньги!-она кричала, стоя уже на лестнице, с чемоданом в руках.
- На, бери!- он швырял ей вдогонку какие-то свертки.
- Нет, это твои деньги! Ты мне мои отдай!
После ее ухода, он целый месяц сидел на балконе неподвижно и курил, молча глядя перед собой.
Этот период сменился другим - к нему стали приходить разные красавицы: блондинки, брюнетки, рыжие, и даже с зелеными волосами,- совсем юные, не уверена, что совершеннолетние...То одна придет, то другая. А то и сразу две.
Этот период тоже закончился. Красавиц больше не видно, а он вновь впал в оцепенение: опять сидит все время на балконе и курит. Утром рано уходим на работу- сидит, вечером поздно возвращаемся- сидит.
А вчера мы вернулись за полночь, и он вдруг сказал взволнованно, совершенно трезвым голосом:
- Ребята, посмотрите, какое небо! Какие звезды! Это что, всегда так?
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →